Отправлено: 26.08.08 11:49. Заголовок: Nigredo p.1- Кальцинация

Ночь с 3 на 4 сентября 1193 года, окрестности Ашби
Место действия - постоялый двор "Каменный крест".
Обычный постоялый двор, уже наполовину полный публикой побогаче, собравшейся посмотреть на турнир.

Совсем забыл - рейтинг темы

 Отправлено: 26.08.08 13:30. Заголовок: ч.1

... Хозяин постоялого двора едва успел прилечь, чувствуя, что ноги и руки сейчас отвалятся; весь день он только и делал, что бегал, кланялся, рассылал во все стороны своих помощников... Но делать было нечего: Ашби, конечно, популярное место, но такой съезд все же бывает нечасто.
Супружница давно уже похрапывала без чувств-с, ворочаясь на неудобной подстилке (в такие дня случалось даже собственную комнату отдавать внаем, так что семейство заранее перебралось в каморку возле кухни).
Но, не успел он помолиться, удар в ворота заставил набожного христианина, как ошпаренного, вскочить на ноги. Супруга, хрюкнув, тоже приподнялась и села.
- Носит же кого-то в такое время!- пробормотал владелец, приподнимаясь с колен, намереваясь выйти из каморки, но женина длань намертво вцепилась в него.
- Не ходи. Добрые люди ночами не шастают!
- Уйди, женщина!- отмахнулся содержатель заведения, торопливо натягивая штаны и перепоясываясь.- Скорее я с жидом-нехристем поцелуюсь, чем хоть одного постояльца пропущу! Уйди!
- Не ходи!- женщина вскочила, но было поздно; кликнув помощника, и на всякий случай вооружившись дрекольем, он вышел во двор, к воротам, как раз сотрясавшимся под очередной серией ударов.
Распахнув створки и подняв плошку, наполненную свиным жиром, он несколько минут вглядывался в темноту,- а потом, охнув, подался назад, едва не сшибив с ног помощника. Светильник, выскользнув из руки, погас.
Некоторое время ничего не было слышно, кроме взволнованного дыхания двух мужчин, да торопливого бормотания затаившейся в тени хозяйки. Туман, поднявшийся от близкого родника, клубами вползал внутрь двора,- и трое наблюдателей едва смогли сдержать крик, когда, окутанный им, в воротах показался всадник, закутанный в черное.
Совершенно бесшумно, как призрак, он проследовал вглубь двора - а следом, один за другим на территорию постоялого двора въехали еще трое, похожие на призраков в свободных белых балахонах. Приблизившись, они заняли места в трех сторон от своего лидера, и замерли.
Потребовалось некоторое время, чтобы хоть кто-то из содержателей постоялого двора посмел пошевелиться. Однако соображение о том, что ворота не заперты в глухую полночь, пересилило страх: владелец кивнул помощнику и вдвоем они захлопнули створки, задвинув деревянную щеколду, пригодную, скорее, для рыцарского замка, чем для придорожной таверны.
Только после этого хозяин отважился подойти к ночным гостям.
Всадники все так же стояли, почти не двигаясь; только их кони, вяло потряхивавшие головами и переступавшие с ноги на ногу, напоминали, что это не изваяния и не призраки. Приглядевшись, содержатель кабака не на шутку разъярился: то, что он принял за проявление колдовства, было следствием трюка, известного каждому младенцу: ноги к благородных животных были обмотаны тряпкой.
Однако же, этот самый гнев не мог вылиться на приезжих: четверо всадников по тем временам были немалой силой, да и состояние тоже обличали немалое. Сделав знак жене прийти со светильней, он, униженно кланяясь, осведомился, что угодно гостям.
- Комнату,- прозвучал над ним резкий, с сильной хрипотцой голос; всадник, закутанный в черное, повернул голову. Впрочем, на скрытом тканью лице даже при свете невозможно было бы разглядеть что-то, кроме холодных голубых глаз. Сейчас, в ночной тьме, даже их было не видно, и только взгляд гостя - совиный, из-под немигающих век - казалось, скользит по коже, как кусок льда.
Прикинув, что об оплате спрашивать, пожалуй, не стоит, владелец, пятясь и кланяясь, подался к выходу в заведение.

... Когда хозяйка подбежала со светильником, всадники как раз спешивались; их предводитель соскочил на землю без посторонней помощи, а один из "белых" помог сойти с седла товарищу, чьи изящные движения и сложение при ярком свете без труда выдали бы скрывающуюся женщину. Впрочем, как уже говорилось благосклонному читателю этих строк, на дворе, несмотря на сальный светильник, было довольно темно.
Оказавшись на твердой почве, предводитель отряда бросил поводья одному из рабов и направился в помещение постоялого двора; оставшиеся спутники следовали за ним с небольшой задержкой, что было объяснимо, так как один из них тащил на себе довольно объемные тюк, снятый со своей лошади. Поднявшись на второй этаж, ночной гость так же стремительно проследовал в отведенную комнату; войдя, он огляделся, щурясь на свет и издал странный звук - то ли насмешливое фырканье, то ли возглас презрения. Однако трактирщик вынес это с поистине христианским смирением, тем более, что ничего лучше в его постоялом дворе все равно уже не было.
Видимо, приезжий это понял; кивнув, он посторонился, пропуская раба с поклажей, и кинул кототкий взор на низкорослого спутника. Но сильно насурмленные веки того были опущены, и глава маленького отряда повернулся к хозяину.
- Ты свободен. Иди.
- Только одну комнату?- хозяин уловил акцент в голосе приезжего и гадал, на что бы еще развести рыцаря, прибывшего из Святой Земли не в ободранном плаще, а с тремя рабами и явное не без гроша в кармане. Ответом ему был такой же смешок.
- Только одну. Мои спутники расположатся снаружи: они не христиане и могут быть недовольны, если кто-то помешает им совершать их молитвы.
Издевка в его голосе была слишком очевидной и совершенно не похожей на грубоватое добродушие или пылкий гнев господ рыцарей; в памяти хозяина тут же всплыли страшные рассказы про иноземных колдунов, принимавших чужое обличие и совращавших добрых христиан. На всякий случай перекрестившись, он попятился к двери, сопровождаемый свинцовым взглядом нового постояльца.

 Отправлено: 26.08.08 16:49. Заголовок: ... Когда за хозяино..

... Когда за хозяином закрылась дверь, приезжий откинул ткань, скрывавшую лицо. Впрочем, его спутники начего нового там не увидели: тот же хрящеватый нос и тонкие губы, искривленные, правда, сильнее обычного в гримасе презрения.
Но он не остановился на этом, стянув перехваченную золотым шнуром куфию, и обнажив коротко стриженую голову с выгоревшими соломеными волосами.
Он прошелся по комнате, разминая шею, следя за тем, как раб с осторожностью расставляет и раскладывает содержимое баула; отстегнул и сбросил тяжелый плащ из черного дамаска, украшенный на спине и боках, вместо герба, изображением Уробороса. Раб все еще возился, когда терпение гостя исчерпалось: рявкнув что-то, он нетерпеливо взмахнул рукой, приказывая пленнику убираться.
Поклонившись, тот исчез за дверью.
(Дальнейший его путь был - во двор, и далее со двора; вскоре небольшой шатер уже красовался за оградой).
... Оставшись наедине с низкорослым спутником, новый постоялец все с той же кривой усмешкой подошел к широкой кровати и сильно ударил по ней ногой. Сооружение вздрогнуло, но устояло. Не долго думая, де Беллем (все уже догадались, я думаю) смел на пол и отшвырнул подальше к огню соломенный тюфяк и одеяло, украшавшие ложе. Вытащил из недоразобранного баула скатанное одеяло и бросил на оголенный настил. Затем извлек на свет божий кожаный кошелек, долго копался в нем, и, откупорив, щедро полил доски содержимым двух флаконов.
В воздухе запахло полынью и лимоном.
Завершив манипуляции, он обратился к спутнику, все еще стоявшему возле двери.
- Ты можешь раздеться.

 Отправлено: 27.08.08 08:32. Заголовок: Изабо, закусив губы,..

Изабо, закусив губы, сняла тяжелый тюрбан. За три года скитаний с де Беллемом она приобрела несвойственные женщине навыки верховой езды, но последнее путешествие окончательно вымотало ее.
Однако, рабыня не имеет права жаловаться и особенно бесполезно было жаловаться этому человеку, у которого, как ей казалось иногда, вообще нет человеческих чувств - только пустота и какая-то странная, малопонятная цель.
Молодая женщина бросила на стол тюрбан и стянула стеганую куртку, делавшую ее неотличимой от спутников. Пока Беллем возился с обустройством ложа, она успела остаться лишь в тонкой нижней рубашке и зябко повела плечами, чувствуя, как крадется по коже ночная сырость.
Приблизившись, они ожидала дальнейших приказов, про себя молясь, чтобы ей позволили упасть на кровать и тут же уснуть.
Но показать это - значило проявить слабость,- а уступать этому человеку они не собиралась.

 Отправлено: 27.08.08 11:55. Заголовок: Завершив манипуляции..

Завершив манипуляции, де Белем подошел к женщине и приподнял ее подбородок на вытянутых пальцах.
- Поможешь мне раздеться,- не то спросил, не то приказал он глухим голосом, закидывая голову и прикрывая глаза. Усмешка, плясавшая на его губах, изменилась, утратив прежнюю холодность.
- ...сними одежды с себя; и священник, служивший при храме, положив к ногам твоим это животное, обреет кругом тело твое,- процитировал он нараспев.- День седьмой суббота - Господу Богу твоему...
... Когда проворные женские пальчики заскользили по обнаженной коже, мессир де Беллем опустился на застеленную кровать, привлекая спутницу к себе. Преодолев сопротивление, он принялся медленно покрывать поцелуями скрытое шелковой тканью тело, чувствуя, как постепенно загорается, становится податливым оно под его руками.
... Изабель заметалась, кусая губы, отворачивая лицо, чтобы он не видел слез, дрожащих на ее ресницах; мужчина обхватил ее голову ладонью, приближая к себе, упиваясь этим безмолвным криком.
- Не молчи! Я разрешаю тебе говорить. Не молчи, ну!

 Отправлено: 27.08.08 13:55. Заголовок: Голос расползался по..

Голос расползался по венам, как отрава. Изабель не знала, что это было - может быть, даже колдовство - но противостоять этим вкрадчивой, губительной интонации было выше ее сил. Все поцелуи, которыми они обменялись, каждая ночь, проведенная на общем ложе, каждый взгляд - все это огнем вспыхивало внутри нее, заставляя снова и снова уступать.
Она знала, что все, что они делают - грех; в ее ушах до сих пор звучали слова святого отца, которому она, улучив момент, пыталась исповедаться: "развратное и любострастное сожительство". Ей, в чьих жилах текла кровь Монфоров, невыносимо было сознавать, что она живет на положении пленницы, наложницы, которую каждый миг прискучивший хозяин может прогнать прочь. Каждый день она говорила себе, что ее рука, даже теперь, после падения, будет приманкой для любого искателя, каждый день она давала себе слово противостоять этой ледяной воле... но каждую ночь, когда их ноги переплетались, чудовищная, пагубная страсть побеждала все доводы рассудка.
Вот и сейчас она пыталась сопротивляться, но тело предало ее; слезы, которые увидел де Беллем, были вызваны яростью - и невыносимым, заставляющим стонать все существо, наслаждением. Мужчина, к объятиях которого она сгорала, казался ей центром вселенной; в такие минуты она готова была поверить всему, о чем говорили его глаза и губы. Она хотела бы отдаться ему всей собой, своею бессмертной душой,- и только тень, призрак, воспоминание о том, каким он бывает в реальности, жестоким, холодным, погруженным в странные, недоступные истины,- только эта мысль удерживала ее от того, чтобы поверить в невозможное.
В то, что он любит ее.
Приказ ударил ее, словно порыв холодного ветра, и заставил сильнее закусить губы.
Он не услышит ее крика.
Зажмурившись, она опала в объятиях своего господина, задыхаясь, пытаясь удержать боль, грозившую прорваться из глаз потоком обжигающих слез.

 Отправлено: 27.08.08 14:59. Заголовок: ... Когда мир перест..

... Когда мир перестал рассыпать искры перед глазами, де Белем отстранился от неподвижно лежащей под ним женщины и сел. Его ребра ходили ходуном, по спине тек пот. Переведя дух, мужчина соскочил с постели и, разыскав среди приготовленных для постояльцев вещей кувшин воды, жадно напился. Потом плеснул себе на голову, с содроганьем почувствовав, как катятся капли по разгоряченной коже.
Повернулся к Изабель, все еще лежащей на ложе.
- Хочешь?

... Еще одно поражение. Снова и снова он пытался вырвать у своей пленницы хотя бы намек на то, что она готова покориться. И если первое время казалось, что он вот-вот достигнет своей цели, то теперь упрямство Изабель только больше раздражало его.
Не он ли потратил на нее столько времни, сколько ни один мужчина не тратил на то, чтобы привязать к себе наложницу? Не его ли терпение дало ей узнать наслаждение от физического акта любви? Что он получает в ответ?
Стиснутые зубы и слезы, за которыми скрыты злость и отвращение.
Глупая сказка, вдолбленная в детстве, оказалась больше, чем его усилия. Временами это вызывало у мужчины приступы ярости и отчаяния.
Несколько лет он ждал, пока природная склонность не приведет Изабель к тому, что другой мог бы получить в первый же вечер, как неотъемлимую привелегию мужчины. Еще несколько лет он ломал собственную гордость, пытаясь добиться цели ласками и терпением. Перед отъездом из Палестины ему казалось, что вот-вот случится невозможное, и упрямая, гордая женщина покорится,- но теперь он впервые был близок к тому, чтобы признать свое поражение.
Она терпит его.
Только терпит и ничего больше.
Да, ее тело призывает его, но душа продолжает отвергать, пораженная неверием. То, что ему кажется естественным проявлением взаимного влечения, ею воспринимается как недостойное и отталкивающее.
Он понимал, что должен признать поражение и смириться, что не подобает мудрому человеку держать в клетке певчую птицу,- но отпустить Изабель, дать ей свободу было выше его сил. За миг, когда ее дыхание прерывалось, а тело звенело в его руках, как струна, Вильям де Белем, не задумываясь, отдал бы свою бессмертную душу.

... Не дождавшись ответа, он поставил кувшин на стол.

 Отправлено: 28.08.08 15:29. Заголовок: Изабель отвернулась,..

Изабель отвернулась, пряча лицо. Она не хотела плакать, но слезы сами ползли из глаз, подстегиваемые обидой и болью. Делая вид, что поправляет разметавшиеся волосы, она отерла их и завернулась в одеяло, пытаясь сохранить хотя бы частицу тепла. Подложила под голову тонкую белую руку и смежила веки, мерно дыша, пытаясь успокоиться.
Что еще желать, в самом деле? Ее спутник силен, снисходителен, он никогда не жалеет денег на ее прихоти. Покидает ее, занят делами - но это право мужчины. И разве так многие ее соотроковицы могут похвастаться тем, что познали наслаждение от физической страсти с тем, кого любят? Они не женаты и не помолвлены, но он верен ей и не позволяет косым взглядам или дурным словам коснуться ее имени...
Все это так, внезапно призналась себе Изабо, но этого недостаточно.
У нее защемило в груди, когда память выхватила один эпизод из недавнего прошлого, когда судно, на котором они пересекали море, попало во внезапно налетевший шторм. Вокруг кричали люди, выло море, стонал разрываемый на части корабль,- но Изабель была счастлива. Забыв обо всех хитроумных приборах, не обращая внимания на охваченную паникой команду, де Беллем подошел к ней и взял в ладони ее лицо, как если бы это был сосуд, который он желал осушить до дна.
Когда он наклонился к ней, Изабо задохнулась. В этот момент в его холодных глазах отражалась душа.
- Возможно, мы умрем.
Это было единственное, что он произнес. Остальное сказали глаза.

 Отправлено: 29.08.08 12:06. Заголовок: Де Белем вернулся к ..

Де Белем вернулся к своему кожаному ларцу и достал оттуда темный флакон. Сильно встряхнул его и наполнил содержимым маленькую серебряную чашечку. Подошел к ложу и протянул фиал Изабо.
Она не пошевелилась.
Выждав некоторое время он с заметным раздражением обхватил женщину за плечи и, подняв ее, прижал серебряный край к плотно сжатым губам.
- Пей.
Не дождавшись, он сильно надавил пальцами на точку под скулами, заставляя открыть рот; еще мгновение - и горькая жидкость хлынула внутрь, вынуждая Изабо проглотить ее. Темные глаза яростно сверкнули на него,- но мужчина с каменным выражением лица отстранился и принялся убирать свои зелья в кошель.
Затем, вернувшись, запрыгнул на кровать. Его руки обхватили неподвижно сидящую женщину и силой уложили ее на жесткое ложе. Улегшись сзади и прижавшись к Изабо всем обнаженным телом, он еще несколько минут возился, обустраивая вокруг непроницаемый кокон.
Уронил голову и мгновенно уснул.

 Отправлено: 29.08.08 20:10. Заголовок: Изабель долго лежала..

Изабель долго лежала, прислушиваясь к дыханию спящего. Иногда он глухо стонал во сне, сильнее сжимая руки, лежащие поверх ее тела. От него исходило тепло, и ей хотелось сильнее прижаться к его источнику,- и одновременно все внутри сковывало льдом.
Очень осторожно, чтоб не разбудить мужа, она повернулась, вглядываясь в его лицо. Де Беллем тут же нервно дернулся и приоткрыл веки.
Изабель улыбнулась.
Веки барона стремительно сомкнулись; он вытянулся, откинувшись на спину, притягивая женщину к себе. Она пыталась сопротивляться, но в конце концов склонилась к нему на грудь, ведя губами по ключице.

... Она уснула уже под утро, положив голову на плечо де Белема.

 Отправлено: 31.08.08 00:58. Заголовок: Утро 4 сентября

Утро 4 сентября

Де Белема привели в себя звуки начинающего просыпаться трактира; некоторое время он лежал неподвижно, прислушиваясь к окружающему,- но постепенно все вокруг отступило, исчезло перед едва уловимым дыханием спящей Изабо. Приподнявшись на локте, он долго смотрел на молодую женщину: она лежала, свернувшись в клубок, подложив под голову тонкие белые руки. Горячий шепот бродил по раскрасневшимся губкам, а ресницы вздрагивали - должно быть, ей снился сон.
Очень осторожно, делая паузу после каждого движения, Уильям покинул ложе и, одевшись, вновь склонился над спутницей.
Пожалуй, ни в какие мгновения он не чувствовал себя таким счастливым, как наблюдая за существом, отдавшимся ему телом и душой. Погруженная в грезы Изабель казалась ему ангелом, существом из другого мира, спустившимся, чтобы томить его иссохшую душу. Теперь, по прошествии почти шести лет их супружества, он с ужасом думал о том, что мог бы не встретить ее и навсегда остаться в том мраке, которые - он понимал это - уже почти поглотил его.
Была еще одна вещь, в которой он бы никогда не сознался: именно сейчас, когда она спала и не могла видеть его, Уильям позволял себе быть тем, кем хотелось. Не хищником со вздыбленной шерстью и оскаленными зубами; не холодным исследователем мерзости душ человеческих; нет, в такие минуты он был только любовником, изнемогающим от счастья - видеть и обладать самым прекрасным существом на земле.
Но дела требовали его присутствия в другом месте.
Скрепя сердце он поднялся и бесшумно вышел из комнаты.